Общество: новости и обзоры из регионов

Два раза в неделю в любую погоду жительница Ижевска Оксана (героиня попросила не называть ее фамилию) выходит на пробежки в поддержку политзаключенных. Пока она бежит, другие горожане не знают, что это ее гражданское высказывание. Зато после пробежек Оксана пишет в соцсетях, за кого бежала сегодня. Как она превратила бег в тихую акцию протеста и почему рассказывает об этом публично, несмотря на страх доноса, — в истории «7х7».

После начала военных действий в Украине российские медиа стали рассказывать о том, как пропаганда привела жителей страны к идее одобрения вооруженного конфликта, помогла властям убедить граждан в его необходимости. Вслед за пропагандистами люди спрашивают: «Где вы были восемь лет?», говорят о страдавших под обстрелами детях Донбасса, рассуждают, откуда готовилось нападение, и называют президента Украины Владимира Зеленского «наркоманом», а украинцев — «нациками». «7х7» описал шесть методов пропаганды, которые использовались до 24 февраля и стали особенно актуальными в последующие месяцы.

В офисе онлайн-газеты «Псковская губерния» в начале марта прошли обыски из-за уголовного дела о клевете на губернатора Михаила Ведерникова. Силовики забрали все оборудование журналистов. После этого редакция решила уехать из России — ради безопасности и возможности продолжать работу без военной цензуры. Точно так же поступили другие региональные журналисты и команды медиа. Как локальные проекты потеряли локальность, но сохранили возможность работать для своей аудитории — в материале «7х7».

После начала военных действий в Украине сотрудники российских независимых медиа, некоммерческих и правозащитных проектов были вынуждены уехать из России из-за угрозы уголовных дел или давления силовиков. Инициативная группа «Выход» из Санкт-Петербурга, которая помогает представителям ЛГБТ-сообщества, тоже покинула страну. Весной ее сотрудники почти в полном составе переехали в столицу Литвы Вильнюс. Эмиграция позволила правозащитникам и активистам еще больше помогать российскому квир-комьюнити. «7х7» рассказывает историю «Выхода».

«Волна моей популярности докатилась аж до паблика газеты „Кошехабльские вести“. Там тоже обеспокоены моральным обликом председателя Союза журналистов Карелии». Такой пост в своем Facebook* написал карельский журналист Георгий Чентемиров, когда местные медиа стали распространять запись с травлей в его адрес. Для него это стало одним из аргументов в пользу эмиграции — как и объявление частичной мобилизации в РФ. Чентемиров вместе с семьей уехал в Норвегию, сохранив за собой пост председателя Союза журналистов Карелии. В интервью «7х7» Георгий рассказал о работе в условиях цензуры, попытках защищать права журналистов в РФ и новой жизни без страха попасть в колонию.

«Родитель номер 1, родитель номер 2. Мерзость какая. То ли дело: груз 200, груз 300». Это одна из шуток, которая завирусилась в Twitter после выступления Владимира Путина, посвященного присоединению к РФ территорий Восточной Украины. Подобные анекдоты называют юмором висельников. Это явление подробно изучает социальный антрополог Александра Архипова — ведущая Telegram-канала «(Не)занимательная антропология». Юлия Тарковская специально для «7х7» поговорила с Александрой о том, как устроен юмор висельников и как с годами менялась тональность политических анекдотов в России.

После объявления частичной мобилизации из России уехало несколько сотен тысяч человек. Они были вынуждены оставить свой дом и уехать в Казахстан, Грузию или Армению. Алексей, Надя и Марья незнакомы между собой, но их объединяет решение создать шелтер — временный дом для тех, кому нужно адаптироваться в новых условиях. Как и почему они на это решились, в чем видят свою миссию и какие условия создают для уезжающих — в материале «7x7».

«Что будет, если не явиться в военкомат по повестке?», «Родители расписались при вручении повестки за меня — что делать?», «Я заболел и не могу пойти на сборный пункт мобилизованных — меня оштрафуют?» — на эти и другие вопросы с конца сентября отвечают активисты из Кирова, которые после объявления в России частичной мобилизации создали проект для помощи мобилизуемым. За неделю они помогли 20 призывникам. Один из основателей проекта Фёдор Калинин в интервью «7х7» рассказал, как волонтеры организовали работу и почему их локальная инициатива важна для всей страны.

После объявления Владимиром Путиным частичной мобилизации в сентябре 2022 года россияне начали массово уезжать из страны. Большинство из них решили эмигрировать, чтобы не участвовать в военных действиях в Украине. Граждане РФ поехали в Казахстан, Грузию, Финляндию, Монголию и другие страны. Из-за этого на сухопутных границах собрались длинные очереди из отъезжающих. Ситуацию на российско-грузинской границе очевидцы назвали «гуманитарной катастрофой» из-за нехватки еды, воды, предметов первой необходимости и туалетов. Корреспондент «7х7» проделал путь от Владикавказа до Тбилиси, который занял сутки, и рассказал, как это было.

В Ленинградской области на военную службу призвали 45-летнего музейного хранителя и старшего научного сотрудника из Гатчины Евгения Родионова. Он не служил в армии, окончил исторический факультет, получил звание лейтенанта и специальность «военный психолог» на военной кафедре в СПбГУ. По описанию, Евгений Родионов — совсем не тот, кого власти обещали призывать в рамках частичной мобилизации в первую очередь. Однако его призвали и назначили командиром мотострелкового взвода. Об этом редакции «7х7» рассказали коллеги и жена Евгения. Они также сообщили, что у мужчины проблемы со зрением — минус четыре на один глаз. Случившееся с Евгением они считают «ошибкой» и «недоразумением» и борются за то, чтобы вернуть музейного хранителя домой. Подробнее об этом — в материале «7х7».

На прием к врачу месяц не записаться, зато в России медицина бесплатная, а в Америке страховки стоят бешеных денег. В Европе дороги хорошие, но там одни геи живут. В РФ людей и организации признают иноагентами, но первыми начали не мы, а США. Эти тезисы — примеры использования одного и того же приема, который очень любит Владимир Путин и применяет российская пропаганда. «7х7» разбирался, как устроен этот прием и как противостоять ему.

Война изменила отношения в некоторых российских семьях. Кто-то ссорится с родственниками, кто-то обсуждение военных действий сделал запретной темой. Но есть и те, кто эти конфликты в семьях преодолел или преодолевает: дает родным распечатки журналистских материалов, ведет дискуссии, присылает важные видеоролики — показывает близким ту сторону информационной повестки, которой нет в телевизоре. Мы спросили у наших читателей, как именно они нашли компромисс в вопросе о военных действиях в Украине.

В сентябре 2022 года малоизвестное издание «Новый взгляд» опубликовало текст с обвинениями председателя Союза журналистов Карелии Георгия Чентемирова. Якобы за два года он «не создал ни одного патриотичного контента», а с начала военных действий превратился в «информационного диверсанта», который критикует российскую власть, происходящее в Украине и ездит на журналистские семинары за рубеж. Тот же текст появился в прогосударственных локальных пабликах в соцсетях. За Чентемирова вступились карельские журналисты, связав травлю с неугодностью Георгия из-за его позиции и материалов. Эта ситуация — пример использования метода «гнилая селедка». Он часто применялся в 1990-е годы во время информационных войн. Вместе с экспертами «7х7» разбирался, как этот прием работает в последние годы и что поможет защититься от гнилого «селедочного запаха». Редакция благодарит проект «Проверено.Медиа» за помощь в подготовке материала.

Президент РФ Владимир Путин подписал указ о «частичной мобилизации» 21 сентября. С этого дня россиян будут призывать на военную службу для участия в военных действиях в Украине. Министр обороны Сергей Шойгу сказал, что власти планируют призвать 300 тыс. резервистов, причем мобилизация, по его словам, будет растянута во времени. Накануне Госдума РФ ввела в Уголовный Кодекс понятия «мобилизация», «военное положение», «военное время» и приняла несколько новых уголовных статей. Что означает «частичная мобилизация», кого она коснется, можно ли будет отказаться от военной службы и как мобилизованные граждане смогут защитить свои права - интернет-журнал «7х7» собрал ответы экспертов.

Имя Александры Гармажаповой появилось в медиаполе в 2006 году. Тогда она участвовала в акции против конфликта РФ и Грузии — хотела изменить свою бурятскую фамилию на такую же с грузинским окончанием, чтобы заставить российскую власть остановить противостояние двух стран. В последующие годы девушка занималась журналистикой: разоблачала чиновников и депутатов, освещала проблемы на Кавказе. Все это время она сохраняла свою бурятскую идентичность и убеждалась: российское общество полно ксенофобии, потому что люди слишком мало знают друг о друге. После начала военных действий в Украине Гармажапова вместе с единомышленниками выпустила ролики «Буряты против [Роскомнадзор]» и «Украинские буряты против [Роскомнадзор]». Их участники рассказали, как сами жили или живут в украинских городах и никогда не сталкивались с расизмом и шовинизмом. Видео и желание Александры повлиять на текущие события привели к созданию фонда «Свободная Бурятия» (Free Buryatia Foundation), в котором она работает президентом и самым громким голосом бурят с антивоенными взглядами — и не только.

В месяцы, пока идет вооруженный конфликт в Украине, российские политики, чиновники и прогосударственные активисты начали продвигать инициативы, которые могут в будущем ограничить репродуктивные права россиян. Так, депутаты Госдумы предложили запретить онлайн-продажу препаратов для медикаментозного аборта. Уполномоченная по правам человека в Татарстане заявила, что реклама приютов для бездомных животных является завуалированной поддержкой чайлдфри. По ее мнению, из-за этой рекламы люди будут заводить собак и не рожать детей. Корреспондент “7х7” Максим Поляков поговорил с феминисткой и журналисткой Залиной Маршенкуловой о том, почему подобное давление стало приобретать абсурдный и опасный характер.

Начиная с 2016 года в России постоянно растет число уголовных дел против медиков. Большинство из них, если не все, заканчивается обвинительными приговорами. Самым заметным процессом последних лет стало дело калининградских врачей Елены Белой и Элины Сушкевич, обвиненных в убийстве младенца. Сотрудники медицинских организаций проводили акции в поддержку коллег, калининградцы писали письма Владимиру Путину, губернатор Калининградской области лично пытался спасти врачей от СИЗО, а “доктор мира” Леонид Рошаль вызвался отсидеть срок вместо одной из фигуранток. Резонанс помог защите Белой и Сушкевич добиться оправдания в суде присяжных в Калининграде, но государственное обвинение смогло отменить его. В сентябре 2022 года московский суд назначил Белой 9,5 года колонии общего режима, а Сушкевич — девять лет. Дело калининградских врачей стало индикатором усиления криминализации профессии — все больше докторов опасаются уголовного преследования за свою работу. Тем не менее адвокаты Белой и Сушкевич подали на апелляцию, хотя судебная статистика и практика пока выглядят сильнее общественной поддержки.

Во втором выпуске подкаста «Горизонт планирования завален» его автор, журналист "7х7" Максим Поляков, рассказывает историю своей одноклассницы. Она родилась в Украине, выросла в Воркуте, жила в Санкт-Петербурге и вернулась в украинскую Полтаву, где встретила начало военных действий.

Муниципальные депутаты 18 округов Москвы и Санкт-Петербурга подписали публичное заявление с требованием отставки президента Владимира Путина. Документ 12 сентября опубликовала депутат петербургского МО «Семёновский» Ксения Торстрем, которая занимается сбором подписей. Через день к столичным коллегам присоединились муниципальные депутаты из Вырицы Ленинградской области, Якутска, Великого Новгорода, Воронежа, Выксы, Томска, Тульской области - всего под петицией за три дня подписалось 65 человек. Некоторые из них ответили на вопросы «7х7» о том, почему они это сделали.

«Мы долго ждали, когда кто-нибудь откроет для нас такое пространство. А в итоге сделали его сами», — сказала «7х7» Анна Яковлева — директор независимого книжного магазина «Перемен» из Новосибирска. Он не только продает книги — причем такие, каких нет в сетевых городских книжных, но и устраивает околокнижные события, поддерживает локальные сообщества и формирует собственное комьюнити. Рассказываем, как книжный магазин стал убежищем для людей с антивоенными взглядами, смог пережить давление «патриотично» настроенной общественности и в разгар кризиса открыл третью точку.