В Вильнюсе идет выставка российского художника Mitya Pax «Тесная перспектива». Это наблюдения за европейской архитектурой

Меня зовут Митя Пахомов (aka Mitya Pax). Сейчас я комиксист/иллюстратор, а в прошлом — актер и музыкант. Я приехал в Литву в последний день ноября 2022 года. Сразу после начала войны я решил покинуть Россию и Москву. Причина этого решения очевидна. 24 февраля 2022 года был самый стыдный, самый отвратительный и в целом худший день в моей жизни.

Моей стратегией стало стремление получить европейское художественное образование и сделать это без паники. С этой мыслью я приехал в Литву. Я закончил магистратуру Vilniaus Dailės Akademija (VDA) по направлению «графика».

В Вильнюсе я был единожды — в 2019 году, проездом. Тогда меня впечатлили количество и вид старого советского жилого фонда к югу от вокзала, куда я приезжал на автобусе. А центр города просто был крошечным, милым и уютным.

В 2022 году, когда стресс и неуверенность в будущем были максимальными, мне больше всего запомнились люди, которые приняли нас с семьей просто потому, что были с нами солидарны (и с нами, и с украинцами — sic!). В частности, когда мы искали квартиру, один из арендодателей поприветствовал нас словами: «Спасибо, что выбрали Литву». А когда мы квартиру все-таки нашли, наш хозяин объяснил свое решение сдать ее именно нам (русским) тем, что Рождество — время милосердия. Тут же нашими соседями оказалась московская профессорская пара, с которой мы были просто знакомы, а теперь стали дружны.

Через пару месяцев после прибытия в Вильнюс нас пригласили на свадьбу подруги моей жены в Таранто. Свадьба проходила в базилике XIV века. Вы не подумайте о нас ничего олигархического, пожалуйста. Просто в Италии вы реально можете жениться в базилике XIV века — и вот почему.

«Италия» — это просто современное (относительно) слово, а каждый город — отдельный мир с отдельной историей. И у Таранто она своя. Это трехтысячелетняя греческая колония, которая изначально ютилась на островке. И теперь на этом островке с трудом стоит Borgo Antico. Это чрезвычайно колоритное место, магнит для туристического любопытства и одновременно — чувства стыда/ненависти со стороны местных жителей. Это лабиринт, в котором нет ни одной улицы шире 4 метров, ни одной стены, которая не грозила бы вас убить, ни одного дома без заколоченных окон. Для города это «чемодан без ручки», а для художника — клад, потому что это идеальная метафора его (моего) текущего состояния. Все крайне запутано, недоступно, руинировано, но неотразимо и просто воплощает собой европейскую историю, в которую художник желает вписаться. Вот и «пожалуйте бриться», как говорит мой отчим.

Остальное потянулось как-то само собой, как за ниточку. В Париже — свое, в Авиньоне — свое, в Вильнюсе — свое. Везде есть свой Borgo Antico. Либо он в натуре, либо в голове. Чаще всего — там и там.

Рисовать — это недолго. Главное — прочувствовать на месте и успеть «схватить». Весь мой процесс умещается в промежуток от пяти часов до десяти дней. Это большой разброс, но не так, чтоб уж слишком существенный.

У меня смешанная техника. На выставке часть картинок, собственно, из Таранто — это работа самыми мелкими кисточками с забором пигмента с карандашей Caran D’Ache (это не реклама, но у этого названия отдельная, очень интересная эмигрантская история). Другая, самая насыщенная часть, сделана гуашью и акварелью. И третья, скупо графическая, черно-белая — при помощи так называемого «архивного материала», а именно: листов копировальной бумаги («копирки») для печатных машинок. Так случилось, что у меня этого добра навалом, потому что я не пренебрегал наследством, и эта «копирка» пригодилась в работе над дипломом в VDA. В этой технике я самостоятелен, как мне кажется.

В смысле цвета (его наличия и отсутствия) вся выставка строится на контрасте между картинками, сделанными сочной японской гуашью, более сдержанными акварельными карандашами и при помощи «копирки». Это «биполярное» состояние я очень ценю. Оно воплощает те «русские горки», на которых мы все катаемся последние три года. Каждый поворот сюжета нашей истории грозит нас прикончить, за каждой развилкой может ждать отчаяние или эйфория.

При этом модульная сетка сжимается вокруг нас, как вокруг Люка Скайуокера в финале «Новой надежды», когда он уже готов пустить торпеду в роковую шахту «Звезды смерти», но не пора... пока не пора... все еще не пора... а Дарт Вейдер все ближе и ближе... Наша перспектива — все теснее и теснее.

Так случилось, что у меня в эти дни на самом деле не одна выставка, а две. Вторая — в Мальме. Там представлен 19-страничный комикс из шведской антологии (CBA), которую выпускает Университет Мальме. Меня попросили присоединиться к компании российских комиксисток/ов и сделать короткую историю о том, как все в России пришло к тому, к чему пришло.

И мой сюжет — о деле Голунова, небывалой и самой последней победе гражданского общества в России, которая была завязана на цеховой солидарности.

Вот цеховую солидарность я и хочу проявить. Дело в том, что есть одна студентка из Томска и начинающая художница манги (мангака). Ей 22 года, и она сидит девять лет в колонии за «государственную измену» — за перевод небольшой суммы денег в Украину в самом начале войны. Она настолько невиновна, что ей дали срок ниже низшего предела даже по этой статье. Периодически ей нужна финансовая помощь. Вот на ее нужды, как я надеюсь, и пойдут 20% с продажи каждой моей добросовестно изготовленной картинки. Для тех, кто не может купить оригинал, я предусмотрел дешевую, но качественную опцию и напечатал в двух размерах по десять принтов самой лучшей из них.

Одним словом, мне важно ваше внимание, потому что художник неотделим от зрителя, но мне также важно оказать помощь той, кому не так повезло, как мне. Напомню, что выставка открыта до 13 декабря. Финисаж 13 декабря — это последняя возможность ее посмотреть целиком.